wolfox: (Default)
друг мой, здесь не место героям; да ты это сам поймешь,
здесь вся зелень рассыпалась в пыль и прах, здесь вся радуга - серый цвет,
это Радио Пустошь, на связи Тридог, и все мои вести - ложь,
только в каждой случайной лжи есть намек на побочный квест.

что такое "герой"? что такое "надежда"? как это - "быть вдвоём"?
но, пока ты идешь, слова обретают смысл, ложатся на ржавый снег.
это Радио Пустошь, на связи Нью-Вегас, как слышно, приём, приём,
эта музыка будет вечной, пока ты там - на моей волне.
wolfox: (волчица и пряности)
нет, твой дом не сгорел, как в классике, лишь простоял без тебя двести лет:
мебель была раздолбана в щепки, в стенах дырки, из дырок дуло.
там, где был газон с палисадником, лишь следы на сухой земле,
и нигде не найти ни кровати, ни даже стула.

а вокруг на мили и мили - засохшая рыжая пустота,
заброшенные бензоколонки, автобусы и сторожки.
и, если вспомнить классику, дождь должен был быть ласковым, как мечта,
а он отчетливо отдавал радиацией и ржавой кожей.

и вроде бы все по классике: уходи, напоследок не обернись,
возьми плащ, пистолет и собаку, чего тебе еще надо, о боже?
зачем ты вновь обновляешь дранки на крыше, уже пару раз навернувшись вниз?
сломаешь ногу - здешняя медицина знает лишь ампутацию и подорожник.

темная пыль въедается в руки, хоть мой, хоть совсем не мой,
и, конечно, проще не мыть: здесь многое делать проще.
но, как в классике: если мы хотим, чтобы было куда вернуться, время вернуться домой.
твой дом простоял без тебя двести лет. с тобой простоит подольше.