steampunk-17

В горячей струе серебристого пара, в янтарных углях, что текут, как смола - гляди-ка, танцует, живет саламандра, все время, пока не остынет зола. Волшебный цветок лепестки распускает, чешуйки карминовым жаром горят, так было веками, так будет веками, к удаче - увидеть ее, говорят. Живет саламандра недолго, неслышно, ее с очага не спасти и не снять. И быть бы рассказу коротким, как вспышка, нелепым рисунком чужого огня...
Но слушай меня.

Он был не героем, а может - героем, по нынешним меркам кто их разберет. Не герцог, не граф, не наследник короны, от блеска брильянтов не ахал народ. Он сел к очагу, обсыхая с тумана, и руку к углям протянул, не боясь. "Со мною пойдем", - предложил саламандре, - "и будем вдвоем, я и ты, ты да я". Но как удержать лепесток огневики? Как жизнь дать для той, что умрет без тепла? Метались по стенам случайные блики, заря занималась, росисто-бела. "Возьми мое сердце", - сказал он беспечно. - "Не все, половину - так будет честней. Ведь нет горячее сердец человечьих, и станешь ты вечно купаться в огне. Я пол-твоего же возьму, осторожно - и что за кинжал меня сможет убить? Расплавится, лишь дотянувшись до кожи; какое им дело до нашей судьбы?" Ушел он с рассветом, спокоен и бледен, с потрепанной сумкой под легким плащом. И быть бы истории странной легендой, каким и вести-то не надобно счет...
Но слушай еще.

Вот Генри - чумазый, угрюмая мина, в одежде, истертой - ну просто беда! Он третий механик летучей машины, он лазит по трубам и узким ходам. Он носит отвертку, как будто бы шпагу, и все шестерни заучил назубок. В субботу с причала отходит "Отвага", и Генри, конечно, уносит с собой. "Отвага" беседует с Генри ночами, и скрип механизмов - как дружеский смех; ничто не случайно, никто не случаен, и то, что случилось - случилось для всех. А есть еще Чарли, и Мона, и Виктор, пилот, навигатор, толстяк-капитан. Легко удержать лепесток огневики - легко, если верные знаешь места. У каждого в сердце, кто пару послушен, кто трогал руками шальной небосвод, живет саламандра - послушай, послушай - иная, стальная, но все же живет. Живет часть того, с кем сроднился и слился, полсердца? - полсердца! - не жалко, бери! Вот жизнь начинается, длится и длится, и огненным жаром исходит внутри. Ты стал его частью, он стал твоей правдой, вы рядом - и вместе взлетаете вы. Бессмертное, вечное, яркое право живых и стальных... нет, живых и живых. Танцуй, саламандра, взмывая все выше, сталь, воздух, и пламя, и солнца лучи.

Что скажешь? История странная вышла?
Пощупай-ка сердце.
Ты слышишь?
Стучит.