куда иду я - туда, где светит солнце (с)

"Если вы решили твердо
Самолет угнать на Запад,
Но не можете придумать,
Чем пилотов напугать,
Почитайте им отрывки
Из сегодняшней газеты, —
И они в страну любую
Вместе с вами улетят."

Если бы десять лет назад (восемь, пять, да даже год) мне бы сказали, что я способна, сидя в полутемной закусочной, весь вечер обсуждать политику - я бы не поверила.

А зря.

(Тут можно говорить еще долго, с перекрестными ссылками, портретами и документами - но я пишу и стираю, пишу и стираю уже полчаса, и, наверное, вряд ли смогу сказать больше и правильнее, чем говорили уже не раз и без меня. Любой аполитичности есть предел. Любому пофигизму и не-троньте-меня-я-в-домике есть предел. В общем, тут действительно нечего обсуждать, кроме как пожелать удачи тем, кто. И присоединиться в том, в чем можешь. Хотя бы и поить вернувшихся горячим чаем.

И - берегите себя, конечно. Это основное. Нам здесь жить - и чтобы было где, надо, чтобы было кому.)

"В самом деле, каково это — жить на переломе истории? Надо подумать. Что это такое, собственно, — перелом истории? Когда на перекрестках стоят броневики и чадят костры, на которых догорают старые истины, — это уже не перелом истории, это уже началась новая история. А перелом — это производная по времени. Говорят, сердечники реагируют не на плохую погоду, а на изменение хорошей. Вокруг еще солнышко сияет, тепло, благорастворение воздухов, но давление начало меняться, и сердечник хватается за сердце. Может быть, и с историей так же?"
(А. и Б. Стругацкие, "Отягощенные злом")

но в припеве говорится совсем о другом (с)

в темном бору раскрывает листки морошка, пляшут во мху неприкаянные огни. я, Туу-тикки, слепила из снега лошадь, белую дикую лошадь чужих равнин. лошадь несет в седле ледяную стужу, год к перелому, хвост распушив, бредет. уши - в шапчонку, шарф затяни потуже, окна закрой и дверь закрепи гвоздем.

бей, барабан, не молчи в темной холодной ночи!

в темном бору серебрятся стеклом побеги, стынет дупло, заброшенное, ничье. снег - он всегда и везде остается снегом, даже когда парит и бежит ручьем. зреет шиповник, в норе барсуки уснули, птицы о зернах с бельчатами говорят. даже у тех, кто родился в разгар июля, в сердце есть капля застывшего января.

бей, барабан, собирай всех у ночного костра!

снег распирает сосуды до зябкой дрожи, красит в голубизну изнутри глаза. я, Туу-тикки, слепила из снега лошадь, лошадь ускачет в буран, не придет назад. в предках у каждого были печные тролли, кто-то, шуршащий под столиком по утрам; так что шагай через вьюгу - она не тронет, ближе к долине увидишь огни костра.

бей, барабан, веселей, веток в огонь не жалей!

что за создания - крылья, хвосты и рожки? зимние тайны знает зима одна. где-то во мраке белая мчится лошадь, песня на хоровод собирает нас. лапы к теплу, шарманки, снежки, заклятья. мох в волосах, взгляд странен и клык остер.
летом ты все забудешь.
так надо, братик.
ну а пока - пусть зимний горит костер.